Таэ эккейр! - Страница 68

– Тех, кто совсем безоружным и бездоспешным оказался, отец отправил к сигнальным холмам. – Лерметт сглотнул и на мгновение примолк. – А кто хоть какое оружие или доспех имел, тем пришлось принимать бой. Задержать. Вымотать. Хоть как-то устоять, пока подмога подоспеет. Иначе нельзя было.

Эльфийский король невольно кивнул, молча и очень серьезно. Иначе действительно было нельзя. Беспечным победителям турнира оставалось только одно – вступить в безнадежную схватку.

– Безнадежная схватка, – торопливо произнес Лерметт, опустив голову, – один против троих, почти безоружный против вооруженных – и ничего в нашу пользу, кроме разве что внезапности… так ведь на одной внезапности долго не продержишься.

И снова король Ренган кивнул – медленно и печально. Это молчаливое движение головы смирило гнев Лерметта лучше, чем он сам сумел бы. Как ни старался принц взять себя в руки, как послу и подобает, ничего не выходило. Гнев овладевал им постепенно, словно войско, неуклонно продвигающееся вперед, не уступая ни пяди завоеванной земли. Против выходок Ренгана ни природное добродушие Лерметта, ни хваленый дипломатический опыт, ни выдержка ничего не могли поделать. Да что себе его эльфийское величество позволяет? И лишь теперь негодование Лерметта улеглось – и не без причины. Казалось, король настолько захвачен рассказом, что просто не может не отдать должное мужеству своего смертного собрата и его товарищей по оружию. Он словно бы и позабыл, с чего началась вся история, позабыл о пресловутой собаке… он – но не Арьен.

– А собака-то, собака? – почти взмолился Эннеари.

– Дойдет и до собаки черед, – невольно улыбнулся Лерметт.

– Если только она не отстала по дороге, – бросил Ренган. Отчего-то реплика, которой явно полагалось быть обидной, прозвучала скорее одобрительно. Неужто опомнился?

– Ни-ни, – жизнерадостно возразил Лерметт. – Чтобы Дичок да вдруг отстал! Вы эту кошмарную псину просто не знали. Он сам кого хочешь загонит, хоть бы и боевого коня. Кстати, он коню и в росте не так чтобы сильно уступает.

Король приметно вздрогнул. По всему видать, воображение у него работало быстро и мощно.

– Дичок не хуже прочих сражался, даром что и вовсе без доспехов, – сообщил Лерметт. – Зато без них уворачиваться легче.

Должно быть, зрелище было и вправду жутким. Огромная черная зубастая тень, безмолвно вылетающая из мрака в круг света возле костра… для многих это видение оказалось предсмертным.

– Зубы – это такая штука, что иной раз не хуже мечей оказывается. Особенно если мечей не хватает. И не только мечей. Щитов, шлемов… – Лерметт дернул уголком рта. – Одним словом, свалка, а не бой. Вот в этой свалке отца кто-то из степняков по голове и ахнул. Вскользь пришлось, иначе не быть ему живым. Но сознание он все-таки потерял и с коня упал. Вот тут все и началось уже взаправду.

Ему снова пришлось умолкнуть, чтобы справиться с собой. Слишком уж живо он представлял себе картину боя, которого никогда не видел – и слишком хорошо помнил, что последовало за падением короля.

– До этой минуты все держались на славу, – неприятным резким голосом произнес Лерметт. – А тут кто-то как завопит: «Короля убили!» Ну, некоторые и дрогнули. Если честно, не некоторые, а многие. Дрогнули, побежали… степняки за ними… те, кто хоть сколько-то самообладания сохранил – за степняками… полная неразбериха. Отца разве что чудом конями не затоптали. Копытом в плечо все-таки пришлось. И если бы не Дичок…

– Позволь! – На сей раз удивление эльфийского короля было непритворным. – Но ты ведь сам сказал – все ускакали прочь, отца твоего не затоптали, он всего-навсего потерял сознание. Его посчитали мертвым. Значит, он был в безопасности.

– Так ведь схватку эту впоследствии недаром назвали Битвой Береговых Огней, – очень буднично пояснил Лерметт. – Сколько-то костров степняки разжечь успели, а потом начался бой. Конный. А дождя уже недели две как не было.

Арьен, слушавший с таким жадным вниманием, словно Битва Береговых Огней происходила прямо сейчас, горестно вскрикнул.

– Правда твоя, – согласился Лерметт. – Не столько те костры затоптали, сколько расхлестали. Копытами, копьями, мечами. Там уголек, здесь головня… отец остался лежать в беспамятстве на тлеющей траве… а кое-где уже и горело вовсю. И рядом с ним не было никого, кроме собаки. Потому что Дичок не побежал.

Арьен устремил на друга молящий взгляд… но ведь и в глазах Ренгана принцу смутно чудилось что-то такое, чему он и названия-то подобрать не мог.

– Думаете, собака – это просто так? – Лерметт зло пожал плечами. – Ну да… смотря какая собака. Дичок своего хозяина не бросил. Он сначала лизал его, покусывал – в чувство пытался привести… куда там! Потом тянул, волок… вообще-то он сильный был пес. Меня бы шутя утащил. А отец тяжелый, да еще на нем кольчуга была. Лишняя тяжесть, да вдобавок за зубы цепляется, ухватить удобно мешает. Одним словом, никак не вытащить. А вокруг уже не тлеет, а полыхает вовсю. Вдобавок рядом кустарничек береговой, камыши высохшие. Настоящее огненное кольцо. Хуже не придумаешь – река в двух прыжках, а воды зачерпнуть Дичку нечем. Собака он. Рук у него нету.

– И… что же он сделал? – спросил эльфийский король – тихо, очень тихо.

– Побежал к реке, что ж еще? – сдавленно промолвил Лерметт. – Окунулся, возвратился назад и стал кататься по траве. Огонь сбивать. Потом опять к реке сбегал. И опять. Обгорел, конечно, страшно, почти вся шерсть слезла. Отец когда очнулся, не сразу его и узнал.

Лерметт сглотнул застрявший в горле сухой комок. Он помнил, как выглядел его любимец, неизменный спутник и участник его детских игр, когда вернулся домой – а ведь Дичка пользовали самолучшие лекари и маги. Конечно, когда за дело принялся Илмерран, оно сразу же пошло на лад. Ожоги зажили, раны затянулись, шерсть отросла густая, блестящая – лучше прежней. Эх, вот бы тогда Дичку попасть какому-нибудь эльфу в руки – мигом бы исцелился! А что – Арьен вот коней исцелил… навряд ли эльфы почли бы зазорным предложение заняться обгорелой собакой. А хоть бы и сочли – подумаешь, нежности какие! Дичок и не такого заслуживал.