Таэ эккейр! - Страница 58

– Нет, ты меня с ума свести взялся! – рявкнул Эннеари. – Да кого могли послать за перевал с таким бредовым обвинением? Простого рыцаря? Наместника области? Нет уж, подымай выше! Наследника престола – и никак не меньше.

И опять Арьен выходил кругом прав… вот только что с его правотой делать?

– Кюэ ара леруо инкен, – вздохнул принц.

– Это в котором смысле? – сощурился Эннеари.

– В обоих, – грустно усмехнулся Лерметт. – Но скорее все-таки в первом. «Со стороны виднее».

– Как скажешь, – отозвался Арьен. – А только даже и во втором смысле… назад я тебя все равно одного не отпущу, так и знай. Очень уж мне не нравятся все эти совпадения.

– По твою сторону перевала, знаешь ли, тоже не без совпадений, – возразил Лерметт.

– Это каких еще? – нахмурясь, спросил Эннеари. Судя по его сведенным к переносице бровям, он был свято уверен, что принц просто-напросто хитрит, чтобы уйти от неприятного разговора.

– Никаких посольских узлов, – покачал головой Лерметт. – Правда и ничего, кроме правды. Кто, по-твоему, впустил вывертня в вашу долину?

– Сам пришел, – растерялся Эннеари. – Он ведь все-таки маг.

– Он – вывертень, – сухо напомнил Лерметт. – И силы его мы не знаем. А хоть бы даже она и немалая… по мне, так если бы он принялся в закрытые двери силой своей ломиться, велика она или мала, то-то бы трезвону магического поднялось – глухой, и тот услышит. Нет, он не взламывал, а открывал. Значит, или он слово знал, или его впустили.

Эннеари хотел было возразить, но не успел: несчастная троица, потупив покаянные взоры, робко вышагнула из густых сумерек.

– Там… это… готово уже все, – сообщил Лэккеан, так и не осмелясь поднять взгляд.

– После договорим, – махнул рукой Арьен. – Ладно, сиротки – показывайте, что настряпали.

– А почему сиротки? – вскинулся было Лэккеан и тут же замолк, получив от Аркье незаметный, но чувствительный тычок под ребра.

– Лучше уж «сиротки», чем «красивые мальчики», – прошипел Аркье несообразительному приятелю.

– Правильно понимаешь, – одобрил Лерметт, грызя травинку.

– Арьен, – тихо спросил Ниест, глядя в землю перед собой – не напоказ, как Лэккеан, а по-настоящему, – а почему «красивые мальчики»?

Эннеари резко обернулся к нему.

– Ты действительно хочешь это знать? – поинтересовался он негромким опасным голосом.

Ниест прерывисто выдохнул, снова вздохнул, открыл рот, побледнел, закрыл его и молча кивнул.

– Так, – без всяких интонаций подытожил Эннеари. – А вы оба тоже хотите?

Аркье колебался: гроза, что, казалось бы, уже свалилась за горизонт, вновь стремительно возвращалась на небосвод. Лэккеан, принявший вид оскорбленной невинности – да не просто оскорбленной, а такой, которая из прирожденной кротости слова не скажет прежде других – решительно кивнул. Эннеари, судя по всему, эти его выкрутасы были давно знакомы: он не то, что лишнего укора – даже движения нахмуренных бровей дурацкую выходку не удостоил.

– Ну что же, – медленно и веско, словно размышляя вслух наедине с собой, произнес Эннеари. – Отчего бы и нет?

Лерметт только вздохнул украдкой. Ну почему у этих налеа недостало ума промолчать? Арьен – создание отходчивое, и гнев свой он успел избыть вполне… и чего ради мальчишкам вздумалось бередить недавние воспоминания?

– А стоит ли? – вмешался он. – Начнешь рассказывать, заново пережитое растравлять…

– Рассказывать? – неприятно улыбнулся Эннеари. – Нет. Я не рассказать, а показать хочу. Так оно быстрее… да и вопросов дурацких меньше будет.

Арьен и Ниест посмурнели. Лэккеан, напротив, так и рассиялся, словно ребенок в предвкушении лакомства. Он младше их всех, промелькнуло в голове у Лерметта, и он еще непонял. Не понял, вот и радуется. А ведь Эннеари ему и в самом деле покажет… ох, и покажет… во всех смыслах.

– А кому первому? – Лэккеан разве только ладони не потирал.

– Вот еще! – фыркнул Эннеари. – Не стану я вам поодиночке показывать. Трижды такое повторять… по мне, так и один раз лишний.

Он вынул из костра пылающую головню, повернул ее пламенем кверху и коротким движением без всякого видимого усилия всадил ее в землю до половины. Лерметт аж зажмурился. Да, конечно, Арьен не человек, но все-таки…

Губы Эннеари шевельнулись, и пламя сделалось сумеречно-синим, прозрачным и струистым, как вода.

– Все трое руки давайте, – сухо произнес он.

Лэккеан, глядевший на пламя, как завороженный, протянул руку первым. Аркье и Ниест, явно сожалевший о своих опрометчивых словах, умоляюще уставились на Эннеари. Он ответил им спокойным и пристальным взглядом, под которым оба эльфа смешались и тоже протянули руки к огню, хотя и не так охотно.

И тут – Лерметт с трудом удержался от вскрика – Арьен вложил свою руку прямо в синеватые струйки пламени. Они оплетали его пальцы, текли и таяли. Трое эльфов – Лэккеан с восторгом, Ниест и Аркье с обреченной решимостью – последовали его примеру без колебаний. Еще мгновение, и руки всех четверых соприкоснулись кончиками пальцев.

Лерметт едва успел по возможности беззвучно перевести дыхание (Арьен – ну, штукарь, ну мерзавец, погоди же ты мне!), когда пламя внезапно потемнело. Спина Эннеари напряглась, голова чуть запрокинулась и замерла.

Кто-то из эльфов – Лерметт под страхом смертной казни не смог бы различить, кто именно – не то застонал коротко, не то всхлипнул, тихо-тихо, еле слышно. Подвижное лицо Лэккеана исказилось судорогой ужаса. Ниест застыл, словно изваяние часового. В глазах Аркье медленно набухали слезы, и… нет, не выражение этих глаз заставило Лерметта онеметь, а то, что в них отражалось.